Узбекистан, Ташкент – АН Podrobno.uz. На днях Центральным банком были введены ограничения на автокредитование со стороны коммерческих банков. Об этом решении банки и жители страны узнали постфактум. Все это подается населению как неотложные меры для снижения рисков банков, проводимые в рамках денежно-кредитной политики. При этом права и пожелания потребителей отходят на второй план, что в целом создает негативное отношение к банкам и их услугам.
Интересно, что указом президента Узбекистана от 9 января 2018 года № УП-5296 “О мерах по коренному совершенствованию деятельности Центрального банка Республики Узбекистан” в структуре Центрального банка была создана отдельная служба для защиты прав потребителей, а также повышения доступности финансовых услуг и финансовой грамотности населения.
Целью данной службы стало создание условий для расширения спектра и объемов потребительских услуг, в том числе и автокредитов. Однако сейчас на практике Центральный банк делает все ровно наоборот, что еще больше сокращает и без того ограниченный спектр банковских потребительских кредитов.
Есть ли в Узбекистане лишние автомобили?
Для сравнения, обеспеченность автомобилями на 1000 человек населения в России (2022 год) – 328, в Казахстане – 189, в Узбекистане – 87. Судя по всему, догонять Казахстан и Россию по этому показателю страна не планирует.
Пока развивающиеся страны поддерживают производство автомобилей как один из драйверов роста экономики, а авто это и важный ресурс для развития бизнеса, Центральный банк Узбекистана ограничивает доступ населения к покупке авто.
И регулятору неважно, что автопром имеет мультипликативный̆ эффект: одно рабочее место в автомобилестроении обеспечивает, по разным оценкам, 7-10 рабочих мест в смежных отраслях.
Что будет дальше?
Нас ждет развитие теневого рынка. Те, кто не смогли взять кредит в банке, теперь пойдут занимать у частников наличные. Даже обывателю нетрудно догадаться, что принятые меры по ограничению объема выдаваемых потребительских автокредитов на практике могут привести к таким негативным последствиям, как:
-
снижение потребительского спроса как на производимые, так и на ввозимые автомобили
-
увеличение объемов финансирования потребностей населения из источников теневого оборота в силу высокой доходности и обеспеченности автокредитов самими автомобилями, которые являются весьма ликвидным товаром на местном рынке
-
сокращение объемов производства и бизнес-активности населения с последующим снижением налоговых поступления в бюджет – банки, в отличие от частников, платят налоги исправно и в полном объеме.
Кроме того, остаются непонятными методы Центрального банка по стимулированию потребительского кредитования. Каким образом данное ограничение было обосновано при наличии высокой потребности у населения на данный вид кредита, имеются ли какие-либо расчеты?
Если данная мера вводится в отношении коммерческих банков, то какова ситуация с небанковскими кредитными учреждениями, имеются ли отраслевой анализ и сценарии последствий вводимых ограничений?
В конечном счете, возникает еще один вопрос – как данные шаги согласуются с мерами, принятыми в области развития и расширения отраслей экономики согласно Стратегии “Узбекистан 2030”, где коммерческим банкам поручено довести объем годового кредитования в банковской и финансовой системе до 40 млрд долларов.
Все эти вопросы, на которых нет ответа, свидетельствуют о том, что вводимые ограничения являются поспешными и не имеют глубокой проработки с бизнес-сообществом и населением.
Что это говорит о стране потенциальным инвесторам?
Правила игры меняются стремительно, а значит о долгосрочном планировании и инвестициях речи не может идти.
Способствовать повышению транспарентности финансового сектора страны может последовательная деятельность Центрального банка в партнерстве с ведущими финансовыми организациями страны, но сейчас о партнерстве и транспарентности речи не идет.
Представьте себе, согласно той же Стратегии “Узбекистан 2030” предусмотрено привлечение на банковский рынок страны не менее четырех крупных авторитетных зарубежных банков, которые, соответственно, имеют широкий спектр банковских услуг для населения, в том числе потребительских кредитов, а также программ лояльности и других удобств. Смогут ли в данном случае отечественные банки оставаться на плаву в силу отсутствия у них опыта и достаточного спектра потребительских услуг для работы с населением?
Возможно, приоритетными для ЦБ должны быть задачи по наращиванию объемов и видов кредитов для развития отрасли потребительского кредитования и широкому внедрению ИТ-решений, которые позволяют вести контроль банковских продуктов и снижать уровень рисков по ним?
Как это повлияет на долгосрочные цели страны?
В июле 2023 года президентом Узбекистана была поставлена цель – довести объем ВВП до 160 миллиардов долларов в 2030 году. ВВП Узбекистана раскладывается на следующие компоненты: потребление частного сектора (2022 год) 56%, инвестиции (2022) 30%, а также потребление государственного сектора и торговый баланс 14%. Фактически сейчас ЦБ ограничивает потребление частного сектора и инвестиции. Это ставит под вопрос возможность достижения заявленной президентом цели.
Цифровизация экономики, привлечение инвестиций, реализация Стратегии “Узбекистан 2030” также оказываются под вопросом, как и деятельность коммерческих банков во главе с Центральным банком.
Каким образом ограничение выдачи потребительских кредитов повлияет на экономику?
Выданные кредиты создают платежеспособный спрос у населения и юридических лиц. Появление данного спроса на рынке побуждает к увеличению объемов тех или иных потребительских товаров и услуг со стороны производителей. Бесконечное повторение данного цикла и приводит к постоянному росту потребления, производства и, в конечном итоге, к росту ВВП.
Одним словом, стимулирование спроса посредством выдачи кредитов приводит в движение цепочку потребления и производства. В свою очередь, цели монетарной политики и те меры, которые принимаются со стороны регулятора, в конечном счете, должны создавать благоприятные условия для работы данного механизма.
Центральный банк, с точки зрения его надзорных и регуляторных целей, до принятия решения по введению ограничительных мер, должен был обеспечить проведение эффективного, устойчивого и справедливого функционирования рынка банковских и финансовых услуг, эффективный контроль и надзор, с обеспечением доступности финансовых услуг, защиты прав потребителей и повышения их финансовой грамотности.
В целом в банковской системе Узбекистана по состоянию на 1 августа 2023 года банки страны имеют NPL (просроченные кредиты) в среднем в размере 3,7%, при этом банки с госдолей 3,9%, а другие банки 3%. Объем NPL ниже 4 процентов свидетельствует о том, что даже по международным требованиям так называемого Базельского комитета по банковскому надзору скорее всего является допустимой нормой учитывая специфику банковской деятельности. При таких показателях введение в отношении коммерческих банков каких-либо ограничений по выдаче кредитов является необоснованным.
Вывод
Исходя из потребностей населения, и с учетом обеспеченности и ликвидности автокредитов, имеется ли необходимость во введении таких ограничительных мер? В целом решение, принятое ЦБ, остается для потребителей сомнительным. Будем надеяться, что регулятор знает, что делает и, как в известной поговорке, сначала семь раз отмерит, прежде чем один раз отрезать серьезный стимул для развития экономики.
