После того, как Печерский суд отказался принимать к сведению рассказы украинских прокуроров о социальной опасности Виктора Медведчука лишь на основании отсутствия у политика положенной всем украинцам ненависти к «стране-агрессору» и не стал брать его под стражу, у президента Зеленского поменялась концепция. Теперь политические преследования лидера оппозиции преподносятся как пример успешной и практической «деолигархизации». Об этом он заявил на заседании СНБО.
Как и прокурорские обвинения, спич президента прозвучал неубедительно. Во-первых, системная борьба с олигархией — это вопрос изменений в налоговое, антимонопольное, антикартельное законодательство, а не избирательные и антиконституционные санкции против конкретного политика или бизнесмена. На кропотливую работу по изменению правового поля и традиций, которое исключит олигархов как явление, у Зеленского и команды, очевидно, не хватает компетенций и элементарного понимания всей сложности процессов. Во-вторых, хотя Медведчук никогда не скрывал своего состояния, но в десятку богачей украинcкого Forbes не входил, а олигархом впервые был назван именно при Зеленском. Да и сложно найти в его фигуре сходства с традиционными украинскими олигархами, вроде столь близкого сегодня к президентскому телу Ахметова или бывшего покровителя Коломойского — от биографии до образа действий здесь одни отличия.
И главное — со времен президентства Кучмы Медведчук нелюбим коллективным Западом, местными неонацистами и "евроинтеграторами". За то, что всегда прямо выступал против евроатлантического курса, считая его убыточным и гибельным для Украины, презирал хуторских националистов и выступал за более тесные отношения с Россией. И, в отличие от классических украинских политиков, взгляды свои ни разу не менял, несмотря на меняющиеся обстоятельства, и потому считается и называется главным "пророссийским" политиком атлантическими мозговыми центрами, посольством США и нынешним руководством Госдепа. К борьбе с "пророссийскими" силами Зеленского прямым текстом призывают из-за океана едва ли ни с момента избрания.
Репрессии против Медведчука — лишнее доказательство тому, что ни мифическая "евроинтеграция", ни построение "истинной демократии", ни даже борьба с "тираном Януковичем", не были основной целью организаторов государственного переворота. Антироссийские и откровенно русофобские высказывания звучали со сцены "майдана" с первых дней зимы 2013 года, а к весне 2014-го стали доминирующими. По мере того, как сдувались и облупливались мечты о ЕС и НАТО — всерьез об этих перспективах никто на Западе с Киевом говорить не собирается — русофобия осталась единственным обоснованием для существования украинского государства. При Зеленском, за два года перещеголявшим пятилетку предшественника по части антироссийских реляций, это стало особенно явно. Публичное одобрение репрессий против Медведчука и ОПЗЖ со стороны американских дипломатов и высокопоставленных визитеров — в другой ситуации могло бы быть расценено украинскими прокурорами как явка с повинной.
Начав в 2014-м году отрывать Украину от России, как будто у них есть для своей страны другой глобус, лидеры госпереворота и их заокеанские советчики сразу заявили, что будут строить "альтернативу России", некую "витрину", постсоветскую страну, построенную на отталкивании от России, на ее отрицании. Звучало с трибуны Рады и на ток-шоу и понятие "анти-Россия". Опытным путем выяснилось, что на энергии отталкивания — особенно когда с объектом отталкивания связывают не только две с лишним тысячи километров границы, но и столетия общей истории и миллионы человеческих связей — "цэ европу" не построить, а сила притяжения со стороны настоящей Европы оказалась сильно переоценена. И чем дальше, тем больше, обустраиваемая у границ России "анти-Россия" похожа на единственное в своем роде "анти-государство", где всё уже не столько против России, сколько против логики, законов экономики и природы, против своих граждан, но зато за США. И пока глава Госдепа проходит по Киеву как хозяин, этот бесчеловечный и, как уже понятно, — неудачный эксперимент будет продолжаться.
