Узбекистан, Ташкент – АН Podrobno.uz. Пыльная буря, накрывшая Ташкент на несколько дней, заставила многих задуматься о том, что происходит в стране с экологией. К сожалению, эти мысли в голове у чиновников растаяли вслед за пылью – озера осушаются, деревья рубят, стройки продолжаются с удвоенной силой.
Что мы оставим будущему поколению узбекистанцев? Небоскребы из стекла и новостройки, усыпанные пылью? Неужели мы так сильно желаем зла своим детям и внукам? Почему мы позволяем активно и практически безнаказанно вырубать деревья, иссушать озера, убивать беззащитных животных? Обо всем этом уже давно кричат современные экологи, уставшие повторять, что точка невозврата будет скоро пройдена и человечество окончательно угробит свою планету.
В нашу редакцию в последнее время поступает масса вопросов на экологическую тематику: можно ли было спрогнозировать пылевую бурю? Почему чиновники заявили, что пыль безвредная? Поможет ли высадка новых деревьев экологии? Кто виноват в том, что природа начала сходить с ума и как спасти экосистему в нашей стране?
Мы поговорили обо всем этом с экологом, заместителем директора Института центрально-азиатского экономического сотрудничества Искандаром Абдуллаевым, автором множества статей и монографий, имеющим более чем 25-летний опыт работы в области водного хозяйства и ирригации.
– Узбекистан впервые за 150 лет столкнулся с пылевой бурей и пылевой мглой. Эксперты указывают на разные причины возникновения пыли – то это воздушная масса с России, то с Казахстана. Кто-то и вовсе винит беспощадную вырубку многолетних деревьев в самом Узбекистане. На ваш взгляд, почему это произошло?
– Действительно, недавние пылевые бури вызвали очень много споров, выдвинуты различные предположения причин возникновения такого явления. Я считаю, что главная причина – это последствия изменения климата, причем, это комплексный процесс.
Мы должны понимать, что Узбекистан и Центральная Азия находятся в очень сухом, засушливом регионе, и мы окружены миллионами гектаров степей. Вокруг нашего региона тоже уничтожается биологический мир. Воздушные массы могут принести эту пыль с территории России, Казахстана, Афганистана и Туркменистана.
– Как необходимо противостоять такому явлению? Что должны были сделать власти Ташкента, чтобы улучшить ситуацию в первые дни бури? Как вы оцениваете их действия? Например, общество сильно критиковало хокимият за бездействие.
– Я бы не стал говорить, что должны были делать власти Ташкента. Это не локальный вопрос, к сожалению.
Делать что-то для улучшения – да, можно. Например, увеличить площадь озелененной территории, уменьшить строительство в городе. Можно использовать технологии, которые снижают уровень пыли в самом городе. Но это не есть задача только одной отдельно взятой власти.
Экологические проблемы должны решаться на национальном и региональном уровнях. С их последствиями необходимо бороться в сотрудничестве с соседними странами, так как изменение климата – это глобальный процесс.
Приведу в пример мировой опыт: если известен конкретный источник пылевой бури, то необходимо помочь восстановить экосистему в этом регионе, закрепить почву. Это значит посадить там растения, которые выживают в тех условиях, и тем самым предотвратить негативные экологические последствия.
– Возможно ли спрогнозировать пылевую бурю и пылевую мглу? Если да, то за сколько дней или недель вперед?
– Мы живем в век высоких технологий. Ученые уже разработали модели, в которые можно вложить определенные метеорологические данные и чисто технически увидеть заранее этот процесс на мониторе.
Но это все равно будет очень относительно. Почему? Потому что невозможно предвидеть, как поведет себя природа в той или иной экологической ситуации.
Опасность изменения климата заключается как раз в невозможности точно спрогнозировать, что произойдет и какими будут последствия для человека, флоры и фауны.
Поэтому основная задача каждого человека и экологов – это заботиться о живой природе на земле, изучать ее, иметь в виду опасности и последствия экологических процессов, быть готовыми к самому страшному и уметь адаптироваться. Современные ученые уже ввели понятие «зеленой экономики» и это необходимо внедрять как можно быстрее и глубже.
– В Мининноваций сообщили, что пыль в Ташкенте оказалась безвредной для здоровья. Вы согласны с этим тезисом? Вообще разве пыль может быть безвредной, тем более в таких количествах?
– Это больше медицинский вопрос, так как он касается здоровья человека. Могу сказать одно: пыль никогда не была полезной ни для человека, ни для животных, ни для растений, ни для воды и всего того, что мы относим к живой природе. Почему Мининноваций дали такое сообщение, мне не понятно.
– В целом, каковы, на ваш взгляд, экологические последствия пылевой бури в нашем регионе?
– Последствия пылевой бури в нашей стране весьма печальные: загрязнена атмосфера, нагрузку получило все живое: пострадало здоровье людей, есть животные, насекомые и растения, которые погибли из-за появления и оседания пыли. Пострадала и сама земля, она деградировала: пыль поднимала в воздух вместе с собой, как полезные слои почвы, так и вредные.
Недавно я наблюдал космические снимки, где видно, как недавняя пылевая буря достигла уровня наших гор и загрязнила снег, запасы нашей воды. Ученые сейчас изучают ситуацию и в ближайшие месяцы дадут заключение, конкретные цифры и факты, касающиеся того, как пылевая буря отразилась на природе нашего региона.
Из предварительной оценки ясно, что пыль безусловно разбалансировала экосистему.
– Сейчас мы наблюдаем очередную кампанию по высадке деревьев. Называются многомиллионные цифры. Когда будет заметен эффект от этих высадок? У нас на протяжении 30 последних лет традиционно сажают деревья. Но они постоянно сохнут и погибают. В чем, на ваш взгляд, основная причина этого?
– Высадка деревьев – это один из эффективных способов снижения негативного влияния изменения климата. Но опыт показывает, что мы опоздали с высадкой деревьев и с умением грамотно организовывать эту работу.
Тут должен быть системный подход, должны быть ответственные организации – государственные, частные, которые будут заинтересованы в высаживании и сохранении растительности. Скажу больше, должен быть хозяин всего этого процесса, который сможет заниматься этим и получать выгоду.
Например, сегодня уже есть возможность продавать диоксид углерода, то есть CO2. Согласно международным правилам, если мы озеленяем территорию, возводим леса, сады по 500 тысяч гектаров, то мы имеем право получить финансовую выгоду, компенсации.
Возможно, нам надо попробовать себя в этом выгодном деле. Если мы примемся за это, то будем беречь каждое деревце, будем понимать, что не прижившийся саженец – это деньги, потраченные впустую.
Что касается эффекта от посадки растений, то он есть, к примеру, в Приаралье. Растения сейчас удерживают во время ветров тонны песчаной пыли и соли.
– Интересно Ваше личное мнение, как человека, как гражданина страны: почему местные власти так слабы в борьбе с черными дровосеками? Кто стоит за вандалами, уничтожающими деревья?
– Сегодня виноват один, завтра другой, потом третий. Наказывать бесполезно. Я лично не исключаю, что к вырубке причастен бизнес. Но наша проблема в том, что некоторые люди не понимают, как вырубка деревьев отразится на нас и на будущем поколении.
Пылевая буря – это первый урок от природы, но будут и новые. Я уверен, что экологические проблемы должны решаться на уровне государственной политики, в этом должны быть задействованы законодательная, исполнительная, судебная ветви власти, а также СМИ.
Цель сохранения экологии должна решаться и греметь также громко, как тема, касающаяся коронавируса, вакцинации населения. Посмотрите, как каждое государство заботится о людях, как призывают прививаться.
Ухудшение экологии можно смело сравнить с ухудшением эпидемиологической ситуации в стране, в мире, а сохранение деревьев с сохранением здоровья каждого человека. Пока каждый человек не поймет, что проблема изменения климата уже отражается на нас, что ее надо решать здесь и сейчас, мы ничего не сможем изменить.
Да, будут люди, которые продолжат не соглашаться с заключением ученых, с рекомендациями государственных властей и вредить природе, но их будет гораздо меньше, чем в настоящее время.
– В Ташкенте высушены или сокращены объемы водоемов. К чему это может привести?
– На территории Центральной Азии очень мало воды, мы окружены пустынями и степями, а наш регион – это оазис. Я считаю, что эти небольшие искусственные водоемы, которые были созданы предыдущими поколениями – это ошибка, потому что мы тем самым изменили микроклимат. А сохранить их – это еще сложнее.
Конечно, воздух, где был водоем, будет хуже, будет менее влажным. Однако, у меня лично большую тревогу вызывают сотни искусственных озер в нашей стране, которые были созданы человеком из-за сброса оросительной воды. Вот где наибольший вред мы нанесли природе, сейчас с этих осушенных озер тоже может подниматься пыль и соль, оседать в наших легких и негативно влиять на флору и фауну.
Как заполнить и как сохранить эти озера? Ведь, если мы сейчас будем пытаться пополнить эти озера из источников, которые используем мы, то тогда воды может не хватить нам.
Получается, что мы своими руками создали бомбу замедленного действия…
– Кто или что мешает решению экологических проблем и способствует их увеличению?
– Это очень серьезный вопрос. Экологические проблемы в любой точке мира тесно переплетены с историей развития человека и всегда стояли на втором месте после развития и улучшения уровня жизни самого человека.
Увы, человек всегда отделял себя от природы, говоря: я возьму у природы ресурсы и использую их в своих целях, чтоб строить свое будущее. Такое отношение существует уже несколько веков, начиная примерно с XV-го. Причем, во всех странах мира.
Это разделение привело к истощению природных ресурсов и экологическим проблемам на Земле. Ведь человек первым начал разрушать экосистему своей деятельностью, направленной на экономическое развитие и ничем не возмещать это.
Нам повезло, что природа способна восстанавливаться своими силами, но ее ресурсы, увы, исчерпаемы, они имеют ограничения. И вот сегодня мы дошли до границы, мы уже перешли этап самовосстановления природы, мы берем уже гораздо больше, а природа не успевает восстановиться.
Отсюда экологические проблемы и мы должны вернуться к концепции понимания, что мы – часть природы, от нас зависит баланс в природе, который способствует решению возникающих проблем.
Если человек сажает высокие густые деревья, то пыль не будет страшна для него. Если человек не нарушает природный баланс почвы, то атмосфера будет чище. Если мы будем правильно распоряжаться водными ресурсами и не загрязнять их, то воды будет достаточно для природы и для человека.
Должно меняться мышление принятия решений, то есть мы не должны отделять от себя природу, а понимать, что мы и есть часть природы. Когда мы создаем экономические проекты, то мы забываем, что надо учитывать экологические лимиты.
Идем дальше. Человек видит в природе определенный источник – древесина, вода, золото, нефть. Такое мышление сформировалось и укрепилось на уровне мышления государства и одного человека. К примеру, люди строят себе дом и вырубают вокруг деревья, в городах – то же самое. Это не только проблема Узбекистана, это глобальная проблема и должно быть глобальное решение.
Это не только задача государства, которое обязано менять экономический формат, но это задача каждого человека, которому необходимо понять, что наша природа – это национальное достояние и что ее ресурсы надо охранять, беречь. Если мы не поймем это, то вместо того, чтобы идти вперед, будем ходит кругами.
Кто мешает – спрашиваете Вы? Человек! Что мешает? Мироустройство, экономический формат! Мы можем воссоздать города и инфраструктуру, но не природу, природные процессы мы не научились воссоздавать.
– Как вы считаете, Экопартия и Госкомэкологии справляются со своими прямыми задачами? Может стоит провести реформу в природоохранной системе?
– Я буду отвечать на этот вопрос исключительно, как ученый. Мое кредо: «Ученый должен заниматься наукой, а не политикой». Я верю, что так должно быть, поэтому я не буду судить государственные организации и всевозможные партии.
Но проводить реформы стоит, первое – необходимо усилить наказание за нарушения правил охраны природы, второе – мы должны начать в своих экономических расчетах включать национальное богатство – природные ресурсы.
Отмечу, что в зарубежных странах богатство измеряется не только тем, сколько построено дорог, произведено продукции, но и тем, насколько хорошо сохранена природа в регионе.
Мы природные богатства измеряем тоннами – минеральные, горнопромышленные, горючие, возобновляемые, исключая другие функции природы, которые, на самом деле, гораздо дороже – это регулирующие и восстанавливающие. Если это считать, то природные функции стоят миллиарды долларов.
К примеру, мы же строим сооружения, чтоб очищать воду или создаем технологии для очистки выбросов в атмосферу – все это стоит огромных денег, миллионов долларов. Природа тоже умеет это делать, причем, самостоятельно. Мы должны научиться считаться с функциями природы и возмещать этот ущерб – это второй важный момент.
Третий – это образование, это восприятие, это, если хотите, гражданская позиция человека, который должен всегда заниматься охраной окружающей среды, должен всегда отдавать себе отчет в том, что всё, что мы имеем в природе – это наследство наших предков и то, что мы взяли в долг у будущих поколений. Если мы передадим потомкам природу в разрушенном состоянии, то мы навсегда останемся у них в долгу, они будут вынуждены жить в условиях, хуже наших.
Ведь мы хотим, чтобы наши дети жили лучше, чем мы? А как они могут жить лучше, если мы не останавливаем деградацию окружающей среды? Я твердо уверен, что должен быть социальный диалог между различным слоями населения о роли природы. Это не высокопарные слова, выброшенные на ветер. Это очень серьезный диалог, который отсутствует во многих странах между населением и лицами, принимающими решение.
Если мы ставим в приоритет природу, то каждый из нас должен взять на себя ответственность за нее. Это не только дело государственной власти, которая создает программы и вкладывает в них деньги. Это не только задача СМИ. Это общественная задача, потому что каждый из нас может сохранят или уничтожать природу.
Такого диалога в наше стране нет, но он должен быть. Главная реформа заключается в этом.
